Сулейман Стальский

Он

О, эти ножки так нежны,
Ты не ходи пешком, любимая!
Мне яблоки твои нужны,
Я к ним давно влеком, любимая!

Она

Хвоя мне жалость ни к чему:
Жалей того, кто хром, любимый мой!
Где яблоки тебе возьму?
Их нет в саду моем, любимый мой!

Он

Тоской моя томится грудь,
Покой должна ты мне вернуть,
Ты укажи мне верный путь,
Пойду я напролом, любимая!

Иной скакун летит в пути,
Чем кончится езда, не знает.
Как надобно себя вести,
Когда спадет узда, не знает.

Закинет невод самодур
В сухой овраг, что пуст и хмур;
Как мчатся Гюрген-чай, Самур,
Стоячая вода — не знает!

Есть дураки большой руки,
А есть такие дураки,
Что спросишь: «Хлеб твой из муки
Иль это лебеда?»—не знает.

Из кожи лезь, потей за двух,
Когда коней пасешь, табунщик,
Не то от частых оплеух
Зубов ты не сочтешь, табунщик!

Не то прогонят батрака,
Не заплатив ни пятака,
К суду притянут бедняка, —
И вовсе пропадешь, табунщик!

Не доверяйся потому
Ты из хозяев никому:
За горло схватят и к нему
Еще приставят нож, табунщик.

 Нам помыслы твои видны,
Погибни, старый, мертвый мир!
С тобой мы не были дружны,
Погибни, старый, мертвый мир!

Ты мучил нас, за каждый стон
Платили мы тебе прогон.
Будь проклят подлый твой закон!
Будь в прах и пепел превращен,
Погибни, старый, мертвый мир!

Мы помним каждый час и год:
Ты слал на нас орду невзгод,
Ты на кострах сжигал народ.
Довольно кровь сосать, урод,
Погибни, старый, мертвый мир!

 Я рад, что больше нет царя,
И мне лукавить не пристало,
Его мы свергли, и не зря!
А нынче Дума править стала.

Царь рвался в .лоно тихих мест,
Но отреченья манифест
Скрепил, позадержав отъезд, —
Страна свободу славить стала.

Кто яму ближним рыл, того
Она схватила самого:
Я вижу, кое на кого
Свобода сети ставить стала.

На кушаке, дружок, сушить
Снопы пшеницы невозможно.
И воду решетом носить,
Как говорится, невозможно.

Всегда на все найдем ответ,
Но в колыбель возврата нет:
Когда тебе под сорок лет,
В ней очутиться невозможно.

Нередко лжешь, чтобы покой
Себе добыть ценой такой,
Но до неба достать рукой,
Как тут ни биться, невозможно.

 Зимою баню, летом сад
Себе избрав, сидят муллы.
Папаху шьют из двух ягнят,
И вид их величав, муллы!

Вдова к мулле приходит в дом,
За талисман платя зерном.
Вы благостны таким трудом,
Но не объешьтесь шашлыком,
Не мало порций съев, муллы!

В галошах, в привозных носках
Сидите на двойных коврах,
Так может и любой дурак!
На всех поминках и пирах
Жуют, не опоздав, муллы.

 Вы продали б родную мать,
Не знаете вы состраданья, судьи.
И если взятки вам не дать,
Оставите нас без вниманья, судьи.

С утра вершить начнете суд,
А сатана уж тут как тут!
Бедняк невинен? Упекут! ..
Постыдны ваши все деянья, судьи.

Умеете сто тысяч раз
Дела терять, забыв о нас,
Стоять, потупив жадность глаз,
Когда не видите даянья, судьи.

Ты невидимка! Входишь ты
Как будто в печень, ревматизм;
Как распознать твои черты, —
Ты рвешь и мечешь, ревматизм.

Ведь я здоров на первый взгляд,
Зачем в мой чай вливаешь яд —
И ноги у меня болят,
Кто мой излечит ревматизм?

Страшнее прочих мой недуг,
Как много он приносит мук!
Всех утомительней докук
С тобою встреча, ревматизм.

Смотри: для денежных мешков
Начальники друзьями стали. И
дут, не видят бедняков,
Спесивыми ослами стали.

Подлизы! Подхалимы! Нам
Не отвечаете: «салам»,
А «добрыутро»! .. Просто срам!
Вы щеголять словами стали.

Но кто вам, низким, дал права
Коверкать русские слова?
Поняв их смысл едва-едва,
Вы просто дураками стали!